Волшебник - Страница 3

*Агрессивная условно живая нежить. По внешнему виду может напоминать крупного волка или рысь, либо небольшого медведя. В ряде случаев – их гибриды.
**Иногда это громадная собака, иногда длиннющая гадина на паучьих ножках, иногда у нее есть рога, иногда крылья. То есть принимает всевозможные обличья, чтобы сбить с толку.
А, как я только что узнал, убийство Лича позволяло чувствовать Рыцарей Смерти и Костяных Королей. Откуда я это узнал? Все просто! Рыцарей Смерти я чувствовал на двенадцатом уровне целых тридцать пять особей, и еще шесть Костяных Королей. Самое плохое, что одного из последних я чувствовал прямо на своем пути. Нет, плохим здесь был не факт препятствия, а степень опасности. Нет, так тоже не верно. Точно! Я же ведь так до конца и не представился. Думаю, после этого все станет на свои места.
Итак, позвольте представиться – Эльтас ди Амару. Один из потомков великого дракона Амару, название моего народа Соробору, данное нам Амару в честь своего младшего брата. Среди других разумных рас больше известны, как Амарийцы, Сороборийцы или, что зачастую, просто Варвары. Мы такие одни, поэтому никто даже не добавляет, что мы Варвары Хрустального Кряжа или, хотя бы, просто Южные Варвары. Впрочем, Варвары это еще тоже нормально. Вполне такое неплохое определение нашему народу, все-таки мы не самые чувствительные люди на земле, если не сказать больше. Прямые, честные, не делаем подлостей, несколько грубоватые, и, – что уж тут скрывать? – в большинстве случаев немного глуповатые, по крайней мере, на взгляд остальных. Зато мы отличные воины! Каждому, как говорится, свое.
Так, опять я что-то не о том.
Сбросив со спины рюкзак, взял с пояса сразу три пузырька и, сделав глубокий вдох, стремительно рванул прямо на показавшуюся из-за поворота толпу скелетов и зомби. Так вот, возвращаясь к теме, почему Костяной Король и почему мне не повезло с ним встретиться? Опасность, он, конечно, представлял для меня большую, но главное проблема состояла не в этом. Получить за один рейд две головы Рыцарей Смерти – это удивительно. Получить вдобавок к ним голову Лича – это невероятно. Но если вмести с ними, еще и принести голову Костяного Короля – это просто безумие. И вот в последнем слове как раз все и дело. Я ведь так и не сказал, как еще нас любят называть.
Ненормальные Психи.

Глава 1
Широко зевая, и потягиваясь, Штрогольд заступил на смену. Засидевшись допоздна у своего друга, он теперь в сердцах проклинал тот момент, когда согласился остаться на «еще по капельке и расходимся». И ведь знал, знал! Сколько уже раз попадался на эти «капельки» просто не сосчитать, а ума так до сих пор и не набрался. В итоге, мало того, что он вообще не ложился спать, так еще теперь и жажда мучила. С другой стороны Штрогольду вообще не пристало жаловаться. После тех «капелек» большинство людей бы просто умерли, а, учитывая градус «капелек», еще больше даже не стало бы это пить.
Не переставая зевать, Штрогольд медленно пошел к противоположной стороне своего участка стены. Стена, будучи в триста метров длиной, делилась всего на три равных части, разделенных башнями, и перекрывала единственных выход из Долины Нежити. Спросите, почему «Нежити», а не «Смерти»? Так Амарийцы считают, и всегда считали, что всякая нежить это твари, которые неугодны даже Смерти. Зачем же оскорблять красивую женщину, называя в ее честь долину в которой располагалось больше сотни входов в Некрополь, то есть город под завязку набитый разлагающими трупами? А потому, простоватые Варвары и не заморачивались с называнием. Нежить есть? Есть! Долина есть? Есть! Ну и какие тогда проблемы? Долина Нежити, она и есть Долина Нежити. А выход, как и вход, был из нее только один – через стену. Даже СТЕНУ!
Нет, не сказать, чтобы она была высокой, красивой или там, скажем, изысканной. Нет, ничего такого. Она была всего метров десяти высотой и, как уже говорилось, триста метров длиной. Располагалась между скалистых утесов, поэтому обойти ее по горам не представлялось возможным. Разве что какому-нибудь одиночке? Так разумная нежить на то и разумная, что ни в жизнь не полезет по отвесным скалам. А если полезет живой, так и пусть лезет – мешать никто не будет. Да и зачем? Амарийцы вообще очень трепетно относились к чужим безумствам, ведь сами такие же.
Так вот, возвращаясь к теме, стена не выделялись ничем кроме своего цвета. Она была черной. Все. Но это «все» говорило лучше всяких слов. Матово-черный цвет, это цвет криита, то есть вся стена была построена из чистейшего криита. Тонны и тонны бесценного минерала. Впрочем, заслуги самих Амарийцев в это не было. Стену создал сам великий дракон Амару. После уничтожения трех «раскрывшихся» Некрополей, Амару слишком ослаб, чтобы уничтожить еще и четвертый. Вместо этого он создал стену и, использовав собственную плоть, создал народ названый им Соробору. Создал «Стражей Некрополя».
История это, конечно, так, если совсем вкратце, но мы еще не раз вернемся к этому.
А Штрогольд, тем временем, уже «дошел до точки». Это не про стену и патрулирование, это такой афоризм, отображающий саму суть Амарийцев.
Рыжебородый воин, прислонив щит к одному из зубцов стены, аккуратно, рядышком положил и свой меч, а затем и кинжал. Так сказать, во избежание. Чего именно? Все просто. Не спавший, одолеваемый жаждой, да еще и, – что особенно опасно! – скучающий. А страшнее скучающего Амарийца может быть только много скучающих Амарийцев.
Штрогольд, вскочив на один из зубцов, придирчиво посмотрел вниз. Для Амарийца падение с десятка метров это переломы, но не смерть… разве что если упадешь головой. Однако все равно опасно, опасно, а уж если сделать то, что сделал Штрогольд, так становилось еще опасней. Ловко встав на руки, балансируя на самом краю, рыжебородый воин принялся отжиматься, не открывая взгляда от лежавших внизу камней. От небольших порывов ветра кровь начинала бежать только быстрее… но недостаточно быстро на взгляд все еще скучающего Амарийца. Аккуратно развернувшись, так чтобы на зубце осталось лишь по четыре пальца каждой руки, а все тело находилось над пропастью, Штрогольд снова принялся отжиматься. Теперь каждый порыв еще больше горячил кровь… но все еще недостаточно на взгляд Амарийца. Слегка подправив свое положение, Штрогольд продолжил отжиматься лишь на двух больших пальцах, опираясь на зубец буквально одними ногтями.