Волшебник - Страница 11

– Сестренка, – строго произнес я, подходя к ней, – это еще что за голос? Ты меня что, заранее на суд к прародителю отправляешь?

Взгляд строгий, брови нахмурены. Сестренка сразу стала «сдавать». Тоска и грусть сменились смущением и растерянностью.

– Что ты там говорила своим друзьям обо мне? – наставительно приподнял я палец. – Напомнить? Самый лучший брат! А самые лучшие братья просто так не умирают, поняла? – и, видя, что она все еще в растерянности, «дожал»: – Ну? Ты что совсем не веришь в силы нового Арт-Нака? Не веришь в собственного брата?!

– Верю, – тихонько, совсем засмущавшись, произнесла Валла, отведя глаза в сторону.

Получилось. Тут главное правильно расставлять акценты и не давать слабины. Учитель научил. Говорит: «Дави, дави, дави, а иначе они вспомнят, какой ты маленький». Вот и научился давить. Заставляя собеседника забыть, что я на добрый метр ниже его. А сделать это ой как непросто, особенно среди нашего народа.

– Вот и хорошо, – уверенно кивнул я, – а то устроила тут «три дня памяти*» при живом брате.

*Обычай народа Соробору. Трехдневная поминальная церемония.
Сестренка, после этих слов, казалось, даже уменьшилась в размерах. Хмыкнув, подошел и, лишь чуть-чуть наклонившись, громко чмокнул ее в макушку.

– Ладно, я пошел к учителю, – кивнул я матери, и, напоследок, проведя рукой по волосам счастливо улыбающейся Валлы, вышел из кухни.

Однако, к моему удивлению, и мать, и сестра, поднялись и пошли вслед за мной. Женщины нашего народа всегда провожали своих мужчин, когда он уходил из дома, правда, лишь в том случаи, если не шли сами. Обернувшись уже на самом пороге, посмотрел на стоящих рядышком мать и сестру. Красивые, слегка грустные и необычайно беззащитные. Вот так. Чуть больше месяца назад из города я выходил одним, в Некрополь вошел другим, вышел из него третьим, на стене, перед учителем, стоял четвертым, сегодня утром проснулся пятым, а на кухню спустился уже шестым. У меня было ощущение, будто за эти дни я прожил даже больше, чем за предыдущие семнадцать лет. И изменился больше. По крайней мере, просто так оставлять мать и сестру я был не намерен. Кивнув своим «девочкам» я вышел из дому и, сбежав по невысокому крыльцу, прошел через маленький двор и вышел на улицу.

У меня появилось еще одно дело к моему учителю.

Глава 3
Занятый своими мыслями, я прошел больше половины расстояния, до дома моего учителя, прежде чем сообразил, что за все время пути мне ни разу не пришлось кого-нибудь обходить или увертываться от не заметивших меня людей. Я ведь маленький, поэтому, увлеченный разговором, народ частенько меня не замечал, из-за чего мне постоянно приходились быть на чеку. А тут полгорода пересек и ни одного столкновения.
Стоило сосредоточиться, как все сразу встало на свои места.
Народ просто расступался передо мной. Некоторые лишь вежливо уступали дорогу, другие отходили в сторону и смотрели вслед, а третьи, самые младшие, восторженным хвостом следовали за мной. Ощущения от этого всего были несколько странные. Или просто непривычные? Раньше на меня смотрели с любопытством, – что за неведома зверушка? – а теперь уважительно, – сам Арт-Нак идет. Мое «себялюбие» от этого тихо млело, но пристальные взгляды смущали, невольно заставляя следить за каждым своим шагом. Из-за чего, если первую половину пути я даже не заметил, то оставшуюся половину, казалось, шел целую вечность.
Буквально пролетев, типичный для каждого дома в Ханан-Кае дворик с десятком цветущих деревьев и покрытый зеленой травой, я буквально ворвался в дом учителя. Громко захлопнув дверь, устало прислонился к ней спиной. Сердце билось как загнанное, дыхание было шумным и частым, и вообще мое состояние никак не соответствовало тому, что я делал. Ведь просто прошел с одного конца города в другой, а впечатление будто нарвался на полноценную тренировку учителя. Кстати о последнем…

– Никак мой придурочный ученик вспомнил о существовании своего Великого Учителя? – как обычно, яда в его голосе хватило бы на полноценного Василиска.

– И тебе не болеть, старый хрен! – поднял я на него взгляд.

Неизменные белые, в виде собачек, тапочки, черные, длинные трусы, которые он именовал странным словом «шорты» и длинный, белый халат.

– И кто же тебя так загнал? – поинтересовался он, отхлебывая чай из большой кружки, покрытой многочисленными, веселыми, маленькими, желтыми рожицами.

– Честно говоря, я просто не был готов к такой бурной реакции людей на мой новый титул, – откровенно признался я, постепенно успокаиваясь и выравнивая дыхание.

– Ах да, – сверкнул зелеными глазами учитель, – ты же теперь у нас господин новый Арт-Нак, – несколько зловеще произнес он. – Я тебе, кстати, еще не раз припомню старого Арт-Нака.

– Не понимаю, чего ты возмущаешься? – снимая сапоги, злорадно произнес я. – Ведь теперь все, наконец-то, встало на свои места. Сколько я тебе уже говорю, что ты старый хрен? Лет семь? Вот видишь! У меня ушло целых семь лет, но я все-таки смог доказать, что ты старый хрен. Есть чем гордиться.

Поставив сапоги на обувную полку, я, пройдя мимо как-то так нехорошо скалившегося учителя, направился в сторону зала, – гостиной, как он ее называл, – чувствуя, как утопают мои ноги в мягком, густом ворсе, коридорной дорожки. По бокам находились красивые, даже на мой взгляд, светильники, на потолке расположилась маленькая люстра, а стены были покрыты красивой бумагой, которую учитель называл словом «обои». Войдя в зал, я отметил привычный бардак, ровным слоем покрывающий диван, низенький столик, два кресла, и частично большой ковер. «Бардак» в своем большинстве представлял собой одежду учителя, а оставшаяся часть приходилась на множество книг самой разнообразной тематики, тетрадей, огрызков карандашей, смятых бумаг и даже целых двух наборов цветных ручек.